- Жил да был старик Данила
- Без слезы не взглянешь в рыло.
- Глуховат был - словно болен
- И судьбою не доволен.
-
- А жена его Федора
- Вся пылала от задора.
- Высока, стройна, мясиста
- И как ночь, так ей не спиться.
-
- Баба вертиться, кружиться.
- Ведь пизде ее не спиться.
- То Даниле хуй пожмет,
- То к пизде его прижмет.
-
- Данила спит, не шелохнется
- И во сне не улыбнется
- И лежит как дикий уж.
- Ну какой уж это муж?
-
- А напротив жил парнишка
- Хуй как хуй - не просто шишка.
- Но один лишь был конфуз -
- Он имел яйцо с арбуз.
-
- Федора пишет письмецо,
Выбегает на крыльцо,
- Быстро мчится за амбар
- И вручает его там.
-
- Там написано: «Ванюша,
- Я одна, дружок, послушай
- По тебе истосковалась,
- Изболелась, исстрадалась!
-
- Вообщем, если не придешь,
- То получится мудеж!
- Курвой буду, не совру,
- Дам я кучеру Петру».
-
- Вышел Ваня на крыльцо,
- Почесал одно яйцо.
- Посмотрел он бабе в бок,
- Он готов был на ебок.
-
- Приняла его Федора
- Ночкой темной словно вора
- И давай его ласкать, обнимать и
целовать.
- Словом, просит поебать.
-
- И какая близость тела
- На Ванюшу налетела
- И поднялся хуй ужасный,
- Толст, мясист, упруг и красный!
-
- Закричала тут Федора:
- - Ой! Умру!
- Уйди! Не лезь!
- Я не дам тебе на весь!
-
- - Ну давай на половину.
- Тихо Ваня ей сказал
- И дрожащею рукою
- Молча он ее обнял.
-
- - Там на печке есть баранки
- Испекла я для тебя.
- Ты надень, Ванюша на хуй,
- А потом еби меня.
-
- Он на все тут был согласен
- Отыскал их на печи
- И надел Ванюша на хуй
- Все ржаные калачи.
-
- Положил Иван Федору
- Потушил он пять свечей
- И засунул треть аршина
- Вплоть до самых калачей.
-
- Все затихло. Не шумите.
- Только слышен стон и плач.
- - Ты прибавь еще, Ванюша,
- Отломи один калач.
-
- А он тут снял их и повесил
- На концы вязальных спиц
- И засунул пол аршина
- Вплоть до самых до яиц.
-
- Все затихло. Не шумите.
- Наша баба не ворчит
- И уж еле-еле дышит,
- А во рту конец торчит.
-
- Отходили ножки
- Не стучат ботиночки
- Разорвал пизду ей Ваня
- На две половиночки.
|