Поет Валерка про худых, как бестолковый,

Ну, а про нас-то, про больших, вообще ни слова.

Я щас так громко заору, что все оглохнут

О том, что толстым хорошо то плохо дохлым.

 

Нам в ванной не нужна вода. Большое дело!

Всю емкость можно без труда заполнить телом.

Худой в ней плещется мальком – хмырек в прострации,

А пробку …, он сразу ффють… в канализацию.

 

Большой на складках и жирах разместит ловко

В пять бородинских панорам татуировку.

И на груди для орденов навалом места,

Одних значков про «Будь готов» в ряду штук двести.

   

Казнить такого тяжело – веревка рвется,

А если по хребту веслом – не обернется.

Его и током не убьет и лом погнется,

Вот, только упадет, то сам убьется.

 

Здесь кто-то о любви пищал, худых гигантов,

И похотливо извещал об их талантах.

Ей богу, девки, это ж смех, ну, честно слово.

Любовь худых – укус клопа, и то, больного.

 

Их нужно, минимум, мешок – никак не меньше

Для самой маленькой из баб, пардон, из женщин.

Вранье, что очень хорошо с худым и слабым,

А, вот,  большой – большой во всем: учтите бабы! 

Четвертые сутки пылают аулы

И дым от пожаров над ними повис.

Не падайте духом, поручик Махмудов,

Корнет Рахманкулов, налейте кумыс.

 

Цветок саксаула сорвать не забуду.

Мы степь покидаем, а все-таки жаль.

Точите шампуры, поручик Махмудов,

Корнет Рахманкулов, нагрейте казан.

 

Падет тюбетейка, пробитая пулей.

О доле своей никому не скажу.

По нашим гаремам пройдут комиссары

И с девушек наших сорвут паранджу.

 

Четвертые сутки пылают аулы

И дым от пожаров над ними повис.

Седлайте верблюдов, поручик Махмудов,

Корнет Рахманкулов, налейте кумыс.  

Четвертые сутки задымлено небо -

То дым от пожаров украинских сел.

Достаньте горилки, поручик Нетреба,

Корнет Пилипенко, налейте рассол.

 

И жевто-блакитный полощется прапор,

На бой вдохновляет нас шкварок дурман.

Поручик Нетреба, гоныть свыний в табир.

Их пустит на сало хохол Зильберман.

 

В ведро со сметаной попала граната,

В засаду попал с колбасою обоз.

Поручик Нетреба, когда же зарплата?

Корнет Пилипенко, хороший вопрос!..

 

Зачем жизнь такая без сала и хлеба.

С купонами-гривнами точно помрем.

Пойдемте сдаваться, поручик Нетреба,

Корнет Пилипенко, в плену хоть пожрем… 

Четвертые сутки горят синагоги,

Сферический купол уходит в туман.

Поручик Сахневич, пора делать ноги,

Меняйте валюту, хохол Зильберман.

 

Смердят перегаром небритые рожи.

Увы, не понять нам, в чем наша вина.

Еврейское счастье кому-то поможет,

Лишь только еврею не даст ничего.

 

И антисемитам пощады не будет

Мы им напоследок покажем кулак.

Всевышний не выдаст, свинья не осудит,

Никто не увидит, все будет ништяк.

 

Голодный таможенник тянет в сторонку,

Обеими пальцами лезет в карман.

Поручик Сахневич, глотайте коронки,

Бежим по-пластунски, корнет Зильберман. 

Пьяный гость к моей соседке,

Был бы трезвый не пришел,

Рожа в синяках.

Тараканы жрут салфетку,

А с утра – нехорошо

И стакан в руках.

Вспомнить бы, откуда битая посуда,

Он бы мог уйти пораньше, был бы жив.

То сморкнулся в скатерть, то икнул некстати,

То вдруг спел про «не наточены ножи».

 

Он бездельник, пьянь, тупица

И она разведена,

Что тут говорить.

Головою в дверь стучится,

Ночь, аптека и луна,

Нет, чтоб позвонить.

Двести двадцать в щелку, зубы громко щелкнут

И послушно отсчитают этажи,

Кто-то в челюсть смажет и зачем-то скажет:

Эх, тому-то, в то-то место, те ножи.

 

Он воняет, мерзнет, мокнет,

Пьет с бомжом денатурат,

Сидя у костра.

Об асфальт скребутся ногти,

Он напился, ну, и рад.

Все орет пора, пора-ру-ра…

Он домой вернется, криво усмехнется,

Вспомнив всех, с кем мог остаться, да, и жить.

Спать под утро ляжет, и, зевая, скажет:

А пошла ты, да, и все твои ножи. 

Снова гость к моей соседке

Не помыт и не побрит,

Весел и плечист.

О паркет скребутся кошки,

В рюкзаке  кирка торчит.

Видно, альпинист.

Вроде бы, откуда макарон два пуда

Он торжественно достал из рюкзака,

И совсем некстати высморкался в скатерть,

Хорошо, что не наточена кирка.

 

Он развел ее на пиво, и она разведена.

Значит, будет «Пит».

Сам наелся чернослива,

И не их это вина,

Что сортир забит.

Может выпил лишку, ледоруб под мышку

Он прорвется в туалет наверняка.

А сосед, блин, Вася спал на унитазе,

Он не знал, что не наточена кирка.

В завершение драмы встретил тещу в ванне

Вах, как кстати не заточена кирка

 

Пахнет все, что только может,

Скверный запах изо рта

Просто ест глаза.

Сам сияет во всю рожу,

Он такой один из ста,

Тоже мне Тарзан.

Облико моральник – он залезет в спальник

Чтоб спокойно полистать журнальчик Ski

И внезапно просто так испортит воздух,

Что плевать, что не постираны носки… 

- Что это плещется в кружке?

- Да, это вино!..

- Это вино, полагаете Вы?

- Полагаю,

Я ежедневно к обеду его прилагаю,

Для аппетита и для настроения, НО…

 

- Что же за этим последует?

      - Выпью вино.

- Выпьете все?! Вы уверенны?

- Да! Я уверен!

Если не выпью, то день будет точно потерян.

      - Я полагаю, Вы правы, естественно, НО…

 

      - Чем же все это окончится?

- Я буду спать!

- Будете спать? Полагаете?..

- Да! Полагаю,

Если Вы думали, что я на баб намекаю.

Нет! Намекаю на то, что, не двигаясь спать.

 

- Что же из этого следует?

- Следует пить,

Пить самогон, коньяки и крепленые вина,

Делать коктейли из виски, портвейна и джина…

- Тссс!..  Я полагаю, пора бы за этим сходить.

 

Следует пить, ибо, сколько в стакан не смотри,

Сколько за раз не бери, все равно будет мало,

Так разрешите сгонять в магазин для начала,

Раз или два, лучше три, раз ,два, три, раз ,два, три… 

[оставьте Ваше мнение о прочитанном в "гостевой книге"]

[пришли свое стихотворение] [читать стихи других авторов] [на главную страницу]